Выступление Максима Шевченко на тему «тирания и современное общество»

Вступительное слово

Давайте начинать. Wir sind des Geyer swarzer haufen, wir wollen mit Tirannen rauchen. Дорогие друзья, мы начинаем второе заседание клуба Флориан Гейер. Первое прошло некоторое время назад и имело достаточно серьезные интеллектуальные последствия. Меня зовут Максим Шевченко, мне выпала честь быть ведущим заседаний клуба, который возник исходя из осознания необходимости понять и описать что такое либерализм, либеральное сознание, которое доминирует в современном западном мире и что можно ему противопоставить с точки зрения правого сознания, левого сознания, сознания, которое ставит по сомнение существующий порядок вещей и воспринимает мир как ошибку. Второй семинар клуба Флориан Гейер, который является клубом свободной интеллектуальной дискуссии, и проводит свои заседания не для пиара или СМИ, а для того чтобы помочь нам всем задать вопросы, найти на них ответы и обсудить в открытой дискуссии важнейшие темы современности. В конце прошлого заседания возникла идея посвятить следующее заседание теме тирании в современном мире. Тирания — слово понятное, издревле тираном считался тот, кто до конца не легитимен, или вообще не легитимен, в реализации своей власти. Может быть, у собравшихся здесь есть какое-то другое видение тирании. Есть такая точка зрения, что современный мир, несмотря на декларируемые принципы свободы, равенства, братства, справедливости, свободы слова и торговли на самом деле содержит в себе чудовищную тиранию. Эта тирания, возможно, деперсонифицирована и не имеет такого яркого лица, как имели раньше тираны, проживавшие на Родосе или в Серакузах, или тираны эпохи политического модерна. Что-то такое есть, что мы ощущаем на уровне интуиции и, я надеюсь, у нас сегодня получится обменяться мнениями по этому вопросу — есть ли сегодня тирания и в чем она заключается. Я сейчас прочитаю вопросы, которые были составлены к семинару основателем клуба — Гейдаром Джемалем. Позвольте, Гейдар Джахидович, я зачитаю эти вопросы от вашего имени. Эти вопросы не обязательно предполагают ответ, но в своем публичном размышлении вы можете к ним апеллировать и, возможно, они помогут вам развивать свои интеллектуальные построения. Первый вопрос — является ли тирания отдельным понятием, или принадлежит к синонимическому ряду деспотизм, диктатура, авторитаризм, тоталитаризм и т. д.? Связана ли тирания с чужеземной оккупацией или имеет автохтонный характер? Тирания — форма реализации власти или это нечто иное? Какова роль закона в условиях тирании? Может ли свобода выступать в роли тирании, казаться тиранией, или, наоборот, тирания выступать под маской свободы? Является ли произвол характеристикой тирании? Обязательно ли тирания воплощена в персоне тирана? Какова связь семьи и тирании на уровне экзистенциального опыта? Тирания и пол — как мужчины и женщины выступают в роли носителей и жертв тирании — гендерное распределение ролей. Обреченность тирана — является ли тиран искупительной жертвой? Противостоят ли тирании идея свободы или идея самоидентификации? Неотделима ли тирания от юдоли человеческой? Может ли быть тирания легитимной? Вот эти вопросы, просьбы придерживаться регламента — 15 минут на доклад. У нас есть заявленные доклады. Хочу в двух словах напомнить почему наш клуб называется так странно для русского уха — Флориан Гейер. Флориан Гейер был немецким аристократом, рыцарем, который в годы крестьянской войны перешел на сторону крестьянского народа и создал отряд, сражавшийся под знаменами Томаса Мюнцера и народа, сражавшегося против тирании и произвола католической церкви. Его солдаты называли swarzer haufen. Флориан погиб в этой борьбе, а его имя осталось символом как левого так и правого сознания, символом борьбы против тирании и произвола клерикализма и власть имущих, которые говорят о том, что власть есть власть, а остальные люди должны довольствоваться совей юдолью земной. Мы выбрали Флориана Гейера как человека, имя которого известно и популярно в контексте иных попыток переосмыслить классический ход истории, которые имели место в конце 19 начале 20 века и как человека, о котором писал Ф.Энгельс в своей «Истории крестьянской войны». Наверное, многие из вас знают песню и марш Флориана Гейера, который исполнялся группой Rammstein. Эта песня была написана в конце 19 века в немецкой социалистической среде. Нас спрашивают — почему вы не назвали клуб русским именем, мало что ли русских имен? Мы стоим на позиции, что истина универсальна, и восстание человека за правду, справедливость и сотрудничество с народом носит универсальный характер. Флориан Гейер является символом сотрудничества образованных слоев, которые выросли по своему праву рождения в иной возможности восприятия и преображения мира с тем народом, которому, в основном, уготована участь жить, работать и умирать, отдавая свою энергию власть имущим. Итак, я закончил со своим вступлением и первое слово я предоставляю человеку, который является еще одним интеллектуальным инициатором и создателем клуба, наряду с Гейдаром Джемалем.

Однако сначала выступит первый основатель клуба, Гейдар Джемаль, а Александр Гельевич Дугин, о котором я говорил такие теплые слова выступит после Гейдара Джахидовича. Пожалуйста, Гейдар Джахидович, прошу вас. Каждый выходит сюда к трибуне и развивает свою мысль, давайте послушаем. Надеюсь для иностранных гостей наши друзья, обладающие способностями синхронного перевода, помогут понять содержание происходящего. Спасибо.

Заключительное слово

Теперь я позволю себе взять буквально пять минут для завершения. Мы переходим к уже завершающей фазе. Мне хотелось бы обратить ваше внимание на название нашего сегодняшнего обсуждения: «Тирания и современное общество». В связи с этим мне представляется, что есть ряд вопросов, которые вынуждают нас говорить не о феноменах сознания или нашего восприятия современного общества, о том, что мы считаем властью, что мы считаем узурпацией власти, что мы считаем легитимной властью или о том, что мы можем этому противопоставить. А о некоторых принципах, которые современное общество и современный мир навязывает нам как таковой. Человек XXI века — это человек во многом разъятый, поскольку все то, что составляло содержание человеческого, начиная от Платона, Аристотеля, через Средневековую схоластику абсолютно мощную и традиционалистскую, через гуманистическую эпоху, через эпоху постмодерна сегодня разъято и не существует. Недавно Гейдар Джемаль выступил со статьей, посвященной Ларсу фот Триеру, в которой предложил простой термин, который долго вертелся на языке, но не рождался: человек умер. Человек как мера вещей, который вдохновлял на протяжении тысячелетий мысль, гармонию, стремящуюся к порядку, к содержательной части описания бытия — этот человек умер.

В каком смысле сегодня мы можем говорить о том, что мы хотим власти, что мы хотим закона, чего мы хотим. Мы, несущие в себе опыт предыдущей истории, которая нам видится, мне лично видится как история непрерывного угнетения, история непрерывной тирании. Я думаю, почему именно такой образ возникает в моей голове? Является ли это ущербом моего сознания, моего мировосприятия или является это интерпретацией некой объективной реакции. Почему ничто истории человечества — ни полития, ни полисы, ни монархические возвышенные порывы, ни халифат — не удовлетворяет запроса на ощущение собственной сопричастности всем этим формам власти и всем этим формам общества. Сегодняшнее либеральное общество, снимающее концепт власти как таковой, власти, к которой мы привыкли. У власти как власти-авторитета, прежде всего, как авторитета, основывающегося на священном принципе монархии, или авторитета, основывающегося на священном принципе народа, или на священном принципе свободы, на самом деле добивает и доуничтожает нас в нашем отношении к привычным концептам. Поскольку мир, в котором можно купить любой образ, мир, в котором можно представить любой образ с помощью определенных технологий, на самом деле, деперсонифицирует власть, закон, порядок и, стало быть, являясь абсолютно тотальным по отношению к нам в силу того, что мы оказываемся противостоящими ему с его огромным наследием политически-философской религиозной мысли. Он является настолько тотальным, что он воспринимается как тирания, современный мир.

Какой выход из этой ситуации. Мысль о том, что человек умер есть мысль о том, что умер классический человек, с попытками объяснить и описать мир вокруг себя в своих человеческих категориях, в своих человеческих смыслах, поскольку этот человек, который так описывает мир, и является главным конструктором и создателем любых видов власти, которые есть тирания априори. Мой тезис: нет власти, которая не была бы тиранической властью. В этом пространстве, в этом измерении и истории мы можем говорить о любой власти: сакральная ли это власть, традиционалистская ли это власть, власть ли это безбожья, власть ли эта народа или власть ли это очередного Бонапарта, как абсолютная власть тирании.

Сегодняшний мир ставит перед нами прямой вопрос — какой тип свободы, какой тип восстания, какой тип дальнейшего движения мы можем и готовы предложить, для того, чтобы не исчезнуть абсолютно вместе с этой смертью человека, как принципа бытия, как принцип измерения, мера вещей. Мы можем остаться тенями великих мыслителей древности, гуманизма, постгуманистической эпохи, кого угодно. На мой взгляд, в какой-то мере — это проблематика сформирована Юлиусом Эволой в «Оседлать тигра», в его выдающейся работе, в которой он попытался выгрести из-под обломков всего того, что было наворочено человеком и человеческой историей, показать, что сознание сегодня мыслящее и понимающее себя в бесконечном одиночестве. А сегодня мыслить — это ощущать огромное, чудовищное одиночество, потому что нет ничего, на что мы трезво отдавая себе в этом отчет, могли бы опереться в полном смысле этого слова, как на нечто, что держало бы нас на поверхности, держало бы нас в этом бытии. Само бытие ставится под сомнение сегодняшним честным и принципиальным нашим сознанием и поэтому мы так легко обсуждаем: будет диктатура или нет, будет ли демократия в России. Знаете, а может быть будет анархическая республика? А может, казачья республика? А может быть Папа Римский придет и поставит нам кардинала над всей страной и наконец-то порядок придет? Зачем? Почему? В чем законность любой власти в современном мире? Потому что мы так решаем? Потому что мы так договариваемся? Потому что есть общественный договор? Но мы прекрасно понимаем, что даже заключая сегодня общественный договор любого вида, мы внутри себя подвергаем таким сомнениям, право тех, кто подписывает этот общественный договор, заключает и формулирует его, который уже внутри нас, внутри нашего сознания, как бы мы не обманывали себя, не позволяет считать его легитимным, поэтому… Вот Исраэль вспоминал тоже Грамши и, мне кажется, что эти вопросы поставлены в том числе и им достаточно жестко и достаточно серьезно. О чем дальше мы можем договориться для того, чтобы избежать внутри себя этого ощущения подчиненности, предопределенности политической истории и истории, которая является и ощущается нами как тирания. Мне кажется, что царство порядка, которое некоторыми выступающими предлагается как выход, на самом деле не является выходом, поскольку оно заключает в себе червоточину, заключает в себе возможность упадка и угнетения.

Честно говоря, у меня пока нет ответа на этот вопрос. Может быть, восстановление героического образца человеческой личности, может быть, следование навстречу неким героическим идеалам. Я пока не знаю ответа, потому что он скрывается для меня лично, я говорю сейчас о своей внутренней рефлексии, о своем понимании за порогом того, что мы можем сформулировать или обозначить некими знаками. Здесь мы можем впасть в мистицизм или, наоборот, в абсолютную деконструкцию любого символического пространства. И то, и то будет в определенной степени допущением, как мне представляется. В современном мире есть только одну чувство, которое меня не покидает и которое я остро ощущаю: что все современное мироустройство практически в любой точке земного шара есть в той или иной форме устройство тираническое. Не может удовлетворить ни один правитель, ни один закон и ни одна совокупность законов внутреннему ощущению, что лишают, подавляют свободе самореализации, свободе саморазвития, свободе интерпретации, свободы быть человеком, в конце концов, свободы умереть, чего не дает современный мир. Даже этой свободы он нам не дает, и поэтому вопрос, который мы ставим, — является тиранией и современное общество — является очень важным вопросом эпохи надвигающейся неизбежно восстания нового типа человека против созданного и сконструированного мира. Михаил Хазин говорил о том, что средний класс исчезает и будет бороться за свою жизнь. На самом деле, это очень четкое определение того, что происходит на Уолл-Стрите сегодня. У света никакое не левое движение, не социалисты. Это люди, которые внезапно поняли, что они не могут потреблять так, как привыкли потреблять. Они требуют от демократической власти то, чтобы она им вернула способность потреблять. Эти люди примут любого узурпатора, любого тирана, любого антихриста, любого, кто даст им хлеба, зрелищ и возможность ощущать себя на коне, ощущать себя теми, кем они привыкли себя чувствовать.

У меня вопрос: устраивает ли это нас, которые обращаются к имени Флориана Гейера, как к человеку, который призрел все, что он имел для того, чтобы служить идее борьбы с тиранией. Напомню, что вторая строчка в той песне, с которой я начал «Wir wollen mit tirannen rauchen» — «Мы должны бороться с тиранами». Мы должны бороться с теми, кто не позволяет людям жить, дышать, развиваться, верить, чувствовать и так далее. Так, как они… не то, чтобы хотят, потому что даже слово «желание» здесь не совсем точное. Так, как они должны это делать. А как они должны?

Ответы на вопросы, которые мы предложили сегодня вам к пониманию, мне кажется, могли бы достаточно ясно и четко, по крайней мере, обозначить нам те путеводные вехи, по которым должна двигаться современная история, которая будет двигаться людьми, для которых уже не остается ничего такого в этом мире, что бы они не ощущали как тираническое угнетение в той или иной форме. Поиск свободы, поиск форм свободы, поиск образцов свободы внутри себя, договоренности об этом типе свободы, создание новых сакральных приоритетов в этом мире, мне кажется, и будет содержанием грядущей эпохи. Спасибо.